Аскетические упражнения в училище и трезвение
Вспоминается как проходили аскетические упражнения в училище и опыт трезвения. Примерно в 2003 году Батюшка объявил, что на Великий пост, на первые две недели, мы едем в Отраду. Тогда это был брошенный лагерь, где был храм преподобного Серафима и несколько человек, живущих там и осваивающих там уклад. Здесь всё подходило для нашего трезвения, и само проживание в Отраде уже создавало аскетические упражнения. Нас всех расселили в братском корпусе. В двух комнатах сестры и в двух братья. Студенты, сотрудники и городские, кому удалось вырваться из своих семей.
Помню, в нашей комнате стояли двухэтажные кровати на восемнадцать мест, которые почти все были заняты. Здесь жили сотрудники и возрастные сестры — Римма Андреевна, Наталья Львовна, Антонина Алексеевна, Валентина Георгиевна, Надежда Ивановна, Анна Алексеевна, Ольга Ярош и другие. А в другой – сестры студентки; так же и братья в двух комнатах. Батюшка во главе с сотрудниками педсовета готовил нам аскетические условия. Они сидели до ночи и придумывали, как отрясти наше самоугодие, чтобы наглядным стало правило: «не знаешь, что за поворотом….».
Переезд по комнатам
И вот однажды среди ночи прогремел голос Валерия Дранникова (ныне иеромонах Николай): «Подъем! Все должны переместиться на другие места. Сестры из одной комнаты в другую – поменяться местами по диагонали — кто спал внизу и в правом ближнем углу, тот должен переместиться в другую комнату и занять место в левом дальнем углу на верхнем ярусе. И наоборот. Братья так же. На весь переезд 10 минут. При этом свет в комнатах не включать. Все вещи, одеяла, подушки и матрасы тоже нужно перенести на свое новое место. Через десять минут, кто не успеет, спать будет в коридоре».
Что тут началось! Бабушки с трудом соображают, как им по диагонали определить свое место, кто-то еще надеется, что это шутка, и удастся остаться на месте. Но тут уже вваливаются студентки с матрасами, а места заняты. Давай бабушкам помогать сворачивать постель. Кто-то свою одежду не может найти, вещи, столпотворение в дверях. Братья оказались ловчее. Сотрудники быстро нашли помощь у своих братьев однокашек. Но проблема с сумками: их оказалось так много. Сотрудники педсовета начали подсказывать тем, кто уже переехал, чтобы помочь другим, так как у многих был просто шок…, не могли сориентироваться, что делать.
Но вот, с Божьей помощью, перенесли вещи и свои постели по диагонали в другую комнату. Но что делать? Бабушки все были на нижних койках, а теперь ведь надо лезть наверх? Тут уж не смогли переступить нравственное и всех бабушек уложили внизу. Много дней еще находили неопознанные вещи. Что каждый из нас пережил – о том умолчим. Победила дружба.
Батюшка нередко вспоминает это рубежное событие. А студенты и сотрудники, пережившие этот опыт, молчат из опаски, чтоб не повторилось это вновь…
За что сидишь?
Помню, на Песчанке было другое благословение. Читали книгу о новомучениках в концлагере. Они спрашивали друг у друга, за что они сидят. Кто-то из студентов пошутил: «А мы тоже за что-то здесь сидим». Батюшка подхватил этот вопрос и подвел нас к тому, что все мы много согрешали, а теперь, все кто попал на Песчанку – это, мол, не случайно, и в ходе нашего воцерковления нам нужно осознать свои грехи. А чтобы подтвердить искренность своего раскаяния, мы должны помочь друг другу. И для этого каждое утро, как проснемся, первых трех человек, которых встретим, спросить: «За что сидишь?». А они должны ответить, за какие грехи отбывают свой срок на земле. Когда освободятся? Будет же у них после временной земной жизни, где они как в тюрьме, жизнь вечная, — там, в Царстве Небесном. Поэтому предложено было и нам, если кто встретит с этим вопросом, тоже ответить — за что сидишь.
Я просыпалась пораньше подъема, чтобы в храме успеть приготовить все нужное к утреннему правилу. И заметила, что сестры студентки боятся поднять голову от подушки, страшась этих вопросов. Лежат до последнего и потом бегут, чтобы никого не встретить. А старшие сестры наоборот, серьезно скорбя, честно отвечали, кто и слезу утирал. И меня спрашивали. Отвечу, что находила в совести моей. Или еще кто другой спросит, – я вслушиваюсь, а в совести моей того уже нет, что открыла первой сестре, а что-то другое, неясное, неопределенное. Всматриваюсь глубже, с другой стороны, и открывается такое, что до этого и не беспокоило мою совесть.
Много зависело и от того, с каким расположением человек подойдет и спросит. Действительно, было полезно для себя испытать свое внутреннее: за что я сижу, какой грех отрабатываю, и за что несу епитимию. Мы ведь странники на земле…
Вот такие аскетические упражнения.
Марина Русина
